Тибетская Йога И Тайные Учения

В книге "Тибетская йога и тайные учения" собраны семь книг о Мудрости, достигаемой с помощью йоги. Эти семь книг включают тексты ряда главных учений о йоге, служившие руководством в достижении Правиль­ного Знания тибетским и индийским философам, в том числе Тилоне, Марне и Миларепе. Подлинные тексты содержат трактаты о достижении нирваны, о выработке психического тепла, об иллюзорном теле, состоянии сна, посмертном состоянии и переносе сознания, о йоге "не-я" и др.

Для широкого круга читателей.

ЭТУ КНИГУ, СОДЕРЖАЩУЮ СЕМЬ КНИГ О МУДРОСТИ, ДОСТИГАЕМОЙ ПРЯМЫМ ПУТЕМ С ПОМОЩЬЮ ЙОГИ, Я ПОСВЯЩАЮ ТЕМ, КТО В ЗЕМНОЙ ЖИЗНИ ПОСЛЕДУЕТ ЗА МНОЙ В ЕЕ ПОИСКАХ

МУДРЫЕ ПОУЧЕНИЯ И БЛАГОПОЖЕЛАНИЯ АДИ-БУДДЫ САМАНТАБХАДРЫ.

Основание всего существующего--несоздан­ное, не составленное из частей, самосущее. Оно не может быть постигнуто умом и выражено сло­вами. Термины "сансара" и "нирвана" к Нему не приложимы. Тот, кто познал Его, достигает Сос­тояния Будды. Тот, кто Его не знает, странствует в сансаре...

Не зная об Основании, существа ошибались. Они были окутаны тьмой бессознательного, по­рождающей невежество и заблуждения. Прозябая в заблуждениях и невежестве, "познающий" пришел в смятение, и его охватил страх. Затем возникли вместе с ненавистью представления о "я" и "дру­гих". Когда они глубоко укоренились, возник непрерывающийся поток эволюции в сансаре. За­тем распространились "пять ядов", которые есть за­темняющие ум страсти -- похоть, гнев, эгоизм, не­вежество и зависть, и образовалась бесконечная цепь плохой кармы.

Источником заблуждений чувствующих су­ществ является, следовательно, неосознаваемое не­ведение. И пусть силой Благопожеланий, исходя­щих от Меня, Ади-Будды, каждый из них познает лучезарный незапятнанный ум, присутствующий в каждом живом существе.

Из "Благопожеланий Всеблагого Будды Самантабхадры"

ПРЕДИСЛОВИЕ К ПЕРВОМУ ИЗДАНИЮ

Работая над этой книгой, я имел перед собой цель опубликовать, как и в первых двух книгах этой се­рии - "Тибетская книга мертвых" и "Великий йог Ти­бета Миларепа", -- не только тщательно выполненные переводы текстов, все еще почти неизвестных на Запа­де, но также относящиеся к ним предания и изустно пе­редаваемые учения, с которыми меня познакомил мой тибетский гуру, ныне покойный лама Кази Дава-Самдуп.

В данной публикации содержится, следовательно, многое из того, что ново для западной мысли и, поми­мо ценности религиозно-философской, представляет так­же интерес для антропологии. По глубине содержания и интересу к ней читателей эта книга, вероятно, не будет уступать двум другим томам серии, уже опубликован­ным. Возможно, ее найдут самой значительной из этой трилогии, так как она включает тексты ряда главных учений о йоге и методах медитации, служившие руко­водством в достижении Правильного Знания многим ти­бетским и индийским философам, в том числе Тилопе, Наропе, Марле и Миларепе.

Этот том рассчитан как на требовательного специа­листа, так и на обычного читателя. Первый обнаружит, что эти происходящие из семи источников оригиналь­ные тексты подлинные, и ничто, не санкционирован­ное адептами учений, не было внесено ни в сами тек­сты, ни во введения и комментарии к ним.

Семь главных текстов, на которых основаны семь книг, или разделов, объединенных в этом томе, содер­жат учения и знания, которые были известны задолго до того, когда появились их рукописные и печатные изда­ния. Подробное освещение этого вопроса дано в специ­альных введениях к этим семи книгам, сокращенные заглавия которых мы здесь приводим:

1. "Высший Путь", называемый "Драгоценные четки Гампопы", содержит двадцать восемь глав наставлений для изучающих йогу.

2. "Краткое изложение учения о Великом Символе" -трактат о достижении нирваны с помощью йоги.

3. "Краткое изложение Шести Учений" - о выработ­ке психического тепла, об иллюзорном теле, состоянии сна, ясном свете, посмертном состоянии и переносе соз­нания.

4. "Перенос сознания"--йогический трактат, являю­щийся дополнением к последнему из Шести Учений.

5. "Метод искорения низшего я" -- трактат о йоге не-я.

6. "Пятиаспектная Мудрость, символизируемая удли­ненным ХУМ". Трактат о йоге Пяти Мудростей.

7. "Сущность Трансцендентной Мудрости"--краткая сутра из Праджня-парамиты тибетского Канона.

Этим текстам я предпослал в расчете на читателя-неспециалиста Общее Введение, являющееся кратким очерком о буддизме, в котором буддизм рассматривает­ся в сопоставлении с нашим европейским религиозно-философским мировоззрением и частично с наукой. Кроме того, при изложении философии йоги, на ко­торой эта книга в целом основана, я обращался к уче­ниям, преподанным мне авторитетными учителями во время моих тщательных научных исследований, длив­шихся более 15 лет, из которых большую часть я провел на Востоке.

В этой области знаний, представляющей столько трудностей для европейца, которые я здесь пытаюсь раз­решить, я не могу быть уверенным в том, что никогда не впадал в ошибку. Я лишь могу надеяться, что, нес­мотря на погрешности, которые, возможно, в этом томе будут обнаружены, читатели и критики воспримут его как искреннюю попытку помочь в какой-то мере людям Запада глубже понять то, чему учат лучшие умы Тибета и Индии.

Еще раз в предисловии к этой книге и, возможно, в последний раз в этом воплощении я выражаю здесь мою благодарность покойному ламе Кази Дава-Самдупу, без терпеливого участия которого в этом труде и руководства с его стороны эта книга и две предыду­щие, проложившие путь для нее, вряд ли были бы на­писаны. Я также признателен всем остальным моим руководителям и помощникам, живущим в Индии, Тибете и в странах Запада.

При сем я не могу не упомянуть с благодарностью имя д-ра Р. Р. Маретта, преподавателя социальной антропо­логии Оксфордского университета и ректора Эксетер-Колледжа, который оказывал мне, его давнишнему уче­нику, неизменную помощь и поддержку и давал цен­ные советы в течение последних двадцати семи лет, то есть со времени моего приезда в Оксфорд. А сейчас я также признателен ему за его предисловие к этому тому.

Я также весьма благодарен моему доброму другу и помощнику г-ну Стерди, переводчику "Нарада-сутры" за прочтение текста в машинописной рукописи и в корректурных оттисках и особенно за внимание, кото­рое он уделил санскритским терминам и моей трактов­ке ведантийских учений.

Некоторые вопросы, касающиеся тибетских ориги­нальных текстов, мне удалось разрешить благодаря по­мощи д-ра Ф. У. Томаса, профессора санскрита Окс­фордского университета.

Я также в долгу перед д-ром Ф. Спенсером, бывшим капелланом Оксфордского Брейзноз-Колледжа, автором ряда трудов, в том числе "Цивилизация, преобразованная Христом" ("Сivilization Remade by Christ") и "Теория этического учения Христа" ("Тhе Тhеогу оf Сhrist's Ethics"), который прочитал машинописную рукопись перед ее набором и сделал конструктивные критичес­кие замечания относительно некоторых затрагиваемых в книге проблем христианства.

Сэру Денисону Россу, директору школы востокове­дения Лондонского университета, я приношу здесь благо­дарность за разрешение пользоваться его экземпляром перевода "Лодан-Гаваи-Ролцо", сделанного ламой Кази Дава-Самдупом.

Я также признателен находящемуся сейчас в Англии соискателю степени доктора философии Кембридж­ского университета Бхиккху Паравехере Ваджиранане (школа Видьёдайя, Коломбо, Цейлон), который крити­чески рассмотрел мое изложение йогической практики с позиций южного буддизма.

Я также должен поблагодарить многих моих друзей со всех уголков, написавших мне по собственному по­буждению письма с выражением признательности и по­лезными замечаниями относительно моих двух первых книг, воодушевляя меня на опубликование этой книги. Особую благодарность я приношу г-же М. Ля Фюант, секретарю общества "Друзья буддизма" в Париже, за ее точный перевод на французский язык "Тибетской книги мертвых", опубликованной под заглавием "Lives des Morts Tibetain" (Раris, 1933).

Итак, подготовлен к изданию этот завершающий том серии, предназначенной широкому кругу читате­лей--как людям высокообразованным, так и менее образованным. Это дар, посланный человечеству от Мудрецов, далеко ушедших по Великому Пути, назы­ваемому Махаяна. Их неослабная надежда, о которой они поведали их посвященному ученику, переводчику этих трактатов, а через него и редактору, выражалась в том, что содержащиеся в этой книге учения будут восприняты с пониманием и глубоким интересом пе­редовыми мыслителями Европы и Америки. Они ве­рили, что наступило время для более свободного об­мена знаниями между теми, кто посвящает себя иссле­дованию и развитию психических сил человека, и теми, кто занимается изучением видимых явлений при­роды.

Только когда Запад поймет Восток, а Восток - За­пад, родится культура, достойная называться цивилиза­цией. И тогда человечество придет к осознанию того, что оно в сущности одна семья, и освободится от всех затмевающих сознание предрассудков, коренящихся в нашу эпоху в национальной, расовой, кастовой и ре­лигиозной обособленности. Тогда и наступит истинно Новая Эра.

У. И. Э.-В.

Джизус-Колледж, Оксфорд День летнего солнцестояния, 1934

ПРЕДИСЛОВИЕ

ОТ РЕЛИГИИ КЕЛЬТОВ К ТИБЕТСКОЙ ЙОГЕ.

Моя продолжающаяся и поныне дружба с автором этой книги началась много лет назад, а точнее в 1907 г., когда он как аспирант Стэнфордского университета в Калифорнии впервые приехал в Оксфорд. Я познако­мился с ним как с коллегой-антропологом, которого влекло к исследованию религиозного опыта человече­ства в самых разнообразных, порой несопоставимых формах, и при этом его подход был чисто научным в том смысле, что он стремился найти и зафиксировать то, что другие чувствовали и почитали как истину, и не допускал в своем изложении фактов привнесения своего собственного мнения о том, как следовало бы думать и чувствовать. Стараясь увидеть как можно боль­ше из окна, он заботился о том, чтобы видимое им не заслонялось его собственным отражением в стекле.

Сейчас многие из нас, какими бы беспристрастны­ми ни были в своем научном подходе, склонны огра­ничить себя чертой, за которой сознательно или неволь­но мы отказываемся принимать другого человека всерь­ез, если он говорит то, что кажется нам абсурдным. Та­кими уничижительными терминами, как "примитивное суеверие", "смешение понятий", "алогичное мышление" и т. д., наводнены искажающие факты сообщения, исходящие от некритического ума. Ибо не дело науки говорить "это неверно" о том, что имеет лишь отличия от друго­го. Подобным образом, изучая верования наших крестьян, мы вряд ли осознаем, что при употреблении нами тако­го слова, как "пережиток", мы привносим в него зна­чение относительной бесполезности, хотя его латинский эквивалент superstitio мог бы быть предостережением для нас. Как бы то ни было, г-н Эванс-Вентц, как его тог­да называли,-- до того, как ему вскоре была присужде­на его первая докторская степень в Рене, в том универ­ситете, где преподавал великий бретонский ученый Анатоль Ле Браз,-- указывал на необходимость исследо­вания так называемого фольклора Европы не с точки зрения образованного человека, а в свете того мироощу­щения, которым проникнуты эти народные сказания. Он предложил рассматривать культ духов кельтов не как реликт иррационально мировоззрения древнего человека, но как религию, содержащую в себе важную истину, - по крайней мере с точки зрения самих кельтов. И я счи­таю, что заслугой Ренского и Оксфордского универси­тетов было присуждение в скором времени ученых сте­пеней тому, кто, руководствуясь здравым смыслом и беспристрастностью, объездил Ирландию, Шотландию, остров Мэн, Уэльс, Корнуэлл и Бретань, чтобы встре­титься и побеседовать с настоящим духовидцем. Думаю, что такие люди встречаются очень редко и что никто не мог помочь Эвансу-Вентцу увидеть фею собственными глазами. Независимо от результата, его метод был, по крайней мере, правильным, и вскоре он был применен в более обширной области и принес обильные плоды в виде объективных научных знаний. На Западе Эвансу-Вентцу удалось только найти в мировоззрении ирланд­ского и бретонского крестьянина явные следы древних языческих верований в сочетании с христианской верой, не свободной от мирских влияний, в то время как на Востоке у него было много встреч с такими верующи­ми, религия которых представляла собой законченную философию жизни, с беззаветной преданностью реали­зуемую ими на практике.

С тех пор как в 1911 г. издательство Оксфордского университета опубликовало книгу д-ра Эванса-Вентца "Культ духов в кельтских странах", ее автор сделался странствующим исследователем, которого в течение пос­ледующих шести лет можно было неожиданно встре­тить в любом месте между Оксфордом и Ближним Вос­током, где он собирал материал о человеке и его природе во всем ее многообразии и неповторимости. Затем, в 1917 г., он отправился из Египта в Индию, получив разрешение от военных властей, данное ему по рекомен­дации полковника Лоренса, его товарища по Оксфорду и, смею утверждать, неизменно близкого ему по духу человека. И в Индии, этом питомнике религий, он на­конец смог соприкоснуться с тем глубоким мистицизмом, которым проникнута каждая сфера человеческой дея­тельности в этой самой многообразной из больших стран мира. Он не замедлил также установить живые контакты. Позднее в течение года он принимал участие в великом паломничестве индусов к пещере Амар-Натх, посвященной Владыке Мира Шиве, путь к которой про­ходил по покрытым ледниками горным тропам в Каш­мирских Гималаях. Один высокопоставленный жрец, участвовавший в этом паломничестве, снабдил его ре­комендательным письмом к ученому брахману, живше­му в одном из храмов в Хардваре, и вскоре ему была предоставлена возможность жить как садху в хижине в джунглях, в верховье Ганга. Уже тогда он изучал йогу и получил посвящение. Но его занятия йогой не были столь плодотворными, как позднее в Сиккиме, этом тщательно охраняемом британском протекторате, где он смог побывать благодаря приглашению, полученному несколько лет назад от правителя Сидкьёнг Тулку, с ко­торым познакомился в Оксфорде. Однако прибыв в Сикким, он узнает, что правитель умер вскоре после вступления на престол. Но он был радушно принят близ­ким другом покойного магараджи--ученым ламой Кази Дава-Самдупом, и вот наш странствующий уче­ный становится, подобно Киму, челой, сидящим у ног своего гуру, чтобы воспринять от него его мудрость. Это общение длилось около трех лет -- фактически до кон­чины ламы, последовавшей в марте 1922 г. Плодом этого общения стала эта трилогия, включающая перево­ды с тибетского языка важнейших трактатов, а также комментарии к ним, сделанные на основании соб­ственного опыта автора, что в сравнении с обычными научными методами требует еще более редко встречаю­щегося среди западных ученых подхода, а именно симпатии без предрассудков, отвращающих обычного чело­века от всего того, с чем он раньше не встречался. Од­нако я не буду здесь давать оценку труду д-ра Эванса-Вентца как вкладу в историю религии или изложению вероучений, а хочу лишь отметить его трудолюбие, его беззаветную преданность своему делу, его самоотвер­женность в поиске истины, чему он посвятил свои луч­шие годы. Я не знаю никого, кто был более привер­жен принципу: искать Человека повсюду, чтобы узнать и полюбить его.

Эксетер - Колледж, Д-р Р. Р. Маретт

Оксфорд Ректор Эксетер - Колледжа

7 июля 1937 и преподаватель социальной

антропологии

Оксфордского университета.

ПРЕДИСЛОВИЕ КО ВТОРОМУ ИЗДАНИЮ

Под добрым знаком выходит в свет второе изда­ние книги "Тибетская йога и тайные учения", предназ­наченной читателям всего мира. Изучающие йогу и на­уку Востока узнают много нового, прочитав "Коммен­тарий о йоге", за который редактор приносит благодар­ность профессору-переводчику Чень-Чи Чану. Автор "Комментария" считает, что было бы весьма полезно за­падным ученым, особенно психологам и физиологам, провести в своих лабораториях исследования практичес­кого применения различных систем йоги, составляющих содержание этого тома.

Если бы во всех школах изучали йогический метод выработки тепла, и таким образом он получил бы ши­рокое распространение во всех странах мира, отпала бы необходимость в центральном отоплении даже на Аляске и в Сибири, в Арктике и Антарктике. И применяя йогу в повседневной жизни, не нужно было бы устанавливать дорогостоящие кондиционеры даже в тропических стра­нах и в зонах умеренного климата в жаркое время года. С помощью йоги состояния сна и Бардо и переноса созна­ния человечество смогло бы взять под контроль все сос­тояния сознания и переходить по желанию из одного в другое, например из состояния бодрствования в состояние сна и из состояния, называемого жизнью, в состояние, называемое смертью, и затем возвращаться в прежнее состояние, а также переходить из одного тела в другое в этом мире и в других мирах. Овладение йогой Ясного Света привело бы к овладению трансцендентной Мудро­стью, к всезнанию и познанию с помощью развитой интуиции. Изучив йогу иллюзорного тела, ученые Европы и Америки пришли бы к правильному познанию электронной структуры атома и пошли бы дальше Эйн­штейна в решении проблем гравитации и теории отно­сительности. Применение йоги, которую практиковал такой ее адепт, как великий йог Тибета Миларепа, раз­вивший в себе способность, как сообщается в его жиз­неописании, преодолевать гравитацию и летать по воз­духу в физическом теле, делает ненужными автомобили и самолеты, мосты и корабли. Иисус Христос, подобно йогам нашего времени, ходил по воде, читаем мы в Новом Завете.

Как учит "Тибетская йога о Великом Освобождении", Высшим магом в йоге является ум. Умом был сотворен Космос. Умом Космос удерживается в пространстве. Пол­ностью контролируя свой ум, йог, достигший высшей ступени, может управлять всем видимым мирозданием. Он может создавать или превращать из невидимого в видимое все, что создается трудом людей, но, в отличие от них, не на фабриках и не с помощью орудий труда.

На Западе сейчас только начинается эра истинно Но­вой Науки. Старая наука, занимающаяся скорее изучением феноменов, а не ноуменов, как и устаревший теперь материализм физиков прошлого столетия, уступит мес­то науке, или способу познания, называемому сейчас оккультным не потому, что он тайный или недоступ­ный, а потому что он является трансцендентным. И как склонен считать профессор-переводчик, возможно, этот том будет воспринят как один из трактатов-про­возвестников грядущего Великого Века Новой Науки, с наступлением которого умолкнут барабаны, призываю­щие к войне, и боевые знамена будут лежать сверну­тыми в Парламенте Всемирной Федерации. Только тог­да все народы сольются в одну неделимую нацию как одну общечеловеческую семью, имеющую одну консти­туцию, один закон, один флаг, одно государство. Толь­ко тогда возникнет Истинная Цивилизация, Истинное Правительство, Истинная Наука.

У. И. Э.-В.

Сан-Диего, Калифорния  

Весак, 1957

КОММЕНТАРИЙ К ЙОГЕ

Комментируя эту замечательную книгу, содержа­щую семь книг о Мудрости, достигаемой прямым пу­тем с помощью йоги, я ставил целью привести инте­ресующегося этим вопросом к правильному понима­нию главных учений о йоге, которые здесь впервые изложены в переводе на английский язык. Однако я могу только направлять ученика, ибо он сам должен осуществить Поиск и достичь Цели, как это сделал Будда, не полагаясь на какого-нибудь бога или гуру. Мои комментарии касаются главным образом трех на­иболее важных аспектов книги: ее тантризма, ее спе­циальных учений о йоге и сопоставления Махамудры и Дзэн. И в заключение я указываю на важность на­учного изучения практики йоги для психологов и фи­зиологов.

1. ТАНТРИЗМ

Чтобы понять тибетский тантризм, к которому от­носится значительная часть содержащихся в этой книге трактатов, следует знать, что главнейшие положения тибетского тантризма содержатся в Высшем Разделе эзотерического учения, известном под названием Ан-нутара-тантра. Это высшее в теоретическом и прак­тическом аспектах учение состоит из двух частей: 1) Путь, не имеющий формы, или Путь Освобождения, называемый по-тибетски Тар Лам, и 2) Путь, имею-

щий форму, или Осязаемый Путь, называемый Хдсин Лам. Первый описан здесь в Книге II как Нирвани-ческий Путь йоги Великого Символа -- Махамудры. Путь, имеющий форму, составляет содержание более простых видов йоги и представлен здесь "Шестью видами йоги".

Нельзя понять основополагающего учения, филосо­фии и практики Осязаемого Пути без теоретического знания тождественности Энергии и Сознания. Основой этой теории является имеющая особую ценность фило­софская интерпретация главных положений тибетского тантризма, и очень кратко ее можно изложить сле­дующим образом.

Тантризм рассматривает Вселенную как состоящую из противоположностей: нирваны и сансары, ноуме­на и феномена, потенциального и проявленного, оза­рения и не различающей перцепции, пустоты и пол­ноты жизни, сознания и праны. (Прана -- санскритский термин, эквивалентами которого являются тибетское "рлун" и китайское "чи", имеет различные значения: воз­дух, дыхание, энергия, ветер, жизненная сила, наклонность. В оккуль­тизме, как, например, в учениях йоги, прана означает жизненную эс­сенцию, содержащуюся в атмосферном воздухе, которая, проникая в ор­ганизм во время исполнения йогических дыхательных упражнений, как, например, в практике Пранаяма-йога, насыщает его энергией, приводя к омоложению и долголетию.). Кроме того, тан­тризм провозглашает, что, с точки зрения высшей ре­альности, каждая из этих пар противоположностей, хотя и кажущихся таковыми, является неделимым целым. Следовательно, если ученик придет к полно­му пониманию одного члена этой пары и овладеет им, он автоматически также овладеет вторым чле­ном. Так, осознав, что истинная природа Сознания есть трансцендентная Мудрость (санскр. Праджня), йог одновременно убеждается в том, что сущность праны является надмирной жизненной субстанцией, то есть жизненной сущностью Будды.

Исходя из этого принципа, тибетский тантризм предлагает два пути, или метода, йоги. Если йог осуществляет "Умственную йогу", он автоматичес­ки применяет также "Энергетическую йогу". Если ум дисциплинирован, преобразован, расширен, отто­чен, озарен, такой же становится жизненная энергия йога.

Цель буддизма--совершенство и просветление, приводящие к Полному Пробуждению, к Полному Насыщению Энергией, к Состоянию Будды и таким путем к совершенному познанию Тройственного Тела - Трикая. (Трикая, три божественных (трансцендентных) тела -- Дхармакая, Самбхогакая и Нирманакая. Последнее есть тело Божественного Воплощения, в которое воплощаются Будды и Бодхисаттвы высших ступеней. Более полное разъяснение дано в "Тибетской книге мерт­вых", с. 109-115.) Для достижения этой великой цели обычное человеческое сознание и жизненная энер­гия должны быть трансмутированы с помощью этой практики в трансцендентную Мудрость и Вели­кую Жизненную Силу. Тибетский буддизм пред­лагает два способа трансмутации человеческой при­роды в трансцендентную. Один метод ставит во главу угла "Умственную практику" (Путь, не имеющий формы, или Махамудра), а другой "Энергетическую практику" (Путь, имеющий фор­му, представленный "Шестью видами йоги"). С по­мощью различных приемов, или подходов, эти мето­ды, или пути, приводят к одной трансцендентной цели.

Эту тантрийскую доктрину "Тождественности ума и праны" нельзя рассматривать просто как теорию или философию, ибо в ней содержится много ценно­го для практикующих йогу и для тех, кто стремится к духовному совершенству. Хотя нет необходимости из­лагать здесь все многочисленные аспекты этого уче­ния, можно коснуться здесь одного из наиболее важ­ных, а именно, взаимосвязанности ума и праны, под которой надо понимать, что определенному состоянию ума или виду умственной деятельности неизменно сопутствует прана соответствующего характера, транс­цендентная или земная. Например, определенное наст­роение, чувство или мысль всегда сопровождается со­ответствующим состоянием праны, или дыханием с определенным характером и ритмом. Так, гнев вызы­вает не только бурю в чувствах и мыслях, но также делает дыхание жестким и напряженным. Но когда человек спокойно сосредоточится над решением какой-нибудь умственной задачи, его мысли и дыхание будут такими же спокойными. При углубленном со­средоточении, когда стремятся решить какую-нибудь сложную задачу, дыхание невольно задерживается. Когда человек находится в состоянии гнева, испытыва­ет чувство гордости, зависти, стыда, охвачен высоко­мерием, чувством любви или находится во власти сексуального влечения и т. д., одновременно возника­ет "атмосфера", или прана, гнева, гордости, зависти, стыда, высокомерия, любви, вожделения и т. д., и эту "атмосферу" человек сразу начинает в себе ощущать. В глубоком самадхи мысли не возникают, и поэтому дыхание незаметно. На начальной стадии просветле­ния, которая есть также полная трансформация обыч­ного сознания, прана подвергается коренной пере­стройке. Следовательно, любому настроению, мысли и чувству, простому, утонченному или сложному, со­путствует определенная прана.

На более высоких ступенях медитации кровооб­ращение замедляется почти до остановки, дыхание становится незаметным, и йог испытывает озарение той или иной степени, то есть видит свет, в то время как мысли в его уме не возникают. Тогда происходит перестройка не только сознания, но и физиологических функций организма. У полностью просветленного дыхание, импульс, циркуляторная и нервная системы совсем иные, чем у обычных людей. Много свидетельств, подтверждающих этот факт, со­держится в индийских, тибетских и китайских источ­никах.

2. ШЕСТЬ ВИДОВ ЙОГИ

Шесть видов йоги, описанных в Книге III, учат тому, как использовать прану, чтобы трансформиро­вать сансарическое, или физиологическое, дыхание организма, его циркуляторную систему, его жидкости и секреции. Эта трансформация физиологии сансари-ческого тела вызывает соответствующую трансформа­цию сансарического ума ввиду йогической тожде­ственности сознания и праны, и конечным результа­том этого является трансформация обычного тела и ума в Трикая, или Триединое Тело Будды.

В то время как экзотерические школы буддизма в более поздний период обращались в основном к те­ории и философии, главное внимание, как и во всем тантризме, в этих шести видах йоги уделяется практи­ке, этими видами йоги являются: 1) йога выработки тепла, 2) йога Ясного Света, 3) йога состояния сна, 4) йога иллюзорного тела, 5) йога состояния Бардо и 6) йога переноса сознания. Йога выработки тепла и йога иллюзорного тела служат основой для других четырех видов йоги. Йоге выработки тепла ученик должен уделять особое внимание, так как она помогает дос­тичь состояния Дхармакаи. Йога иллюзорного тела приводит к достижению Самбхогакаи, и подобным образом каждый из остальных видов йоги имеет свою определенную цель. Так, йога состояния сна поз­воляет управлять состояниями жизни и смерти, мир­ским сансарическим сознанием и достигнуть сверх­сознания. Эта йога--важный "пробный камень" для йогов, желающих оценить или подтвердить свой опыт медитации. Рассказывают, что знаменитый лама Гар-ма Паоши за один раз во сне в совершенстве изучил Трипитаку.

Йога Ясного Света ведет к достижению состояния трансцендентной Мудрости, а также служит дополнением к Махамудре. Йога Бардо наделяет способнос­тью управлять посмертным состоянием. Йога трансформации, или переноса, подчиняет энергию ума и дает возможность, при создании условий для выхода энергии ума из тела правильным путем, умереть спо­койно и радостно. Эта йога очень широко практику­ется йогами Тибета и Китая. В Китае она принята как особый метод последователями школы Чистой Стра­ны. Даже если не достигнуто полное овладение этой йогой, практиковавший ее, если он занимался ею прилежно, в момент наступления смерти будет сохранять ясное сознание.

Мирскому человеку некоторые формы практичес­кого применения шести видов йоги могут показаться загадочными и магическими, может, даже противое­стественными и отталкивающими. Такого отношения, однако, не вызывает умственная йога, для которой все эти методы служат в той или иной степени до­полнением, как следует из четвертого тома тибетской серии д-ра Эванса-Вентца "Тибетская книга о Вели­ком Освобождении". Тот, кто собирается практико­вать какой-нибудь из шести видов йоги, должен в качестве необходимой подготовки и защиты от неже­лательных последствий предварительно хорошо изу­чить буддизм и совершить "четыре приготовления", называемых по-тибетски "снон хгро бзи". Он должен также иметь некоторый опыт пребывания на высо­ких ступенях самадхи. Эта подготовительная, или "восходящая йога", как ее называют, наделяет большой силой и способностью сосредоточиваться и стойко удерживать в процессе визуализации образ тантрийс-кого божества, а также визуализировать какую-ни­будь мандалу со всеми ее деталями на площади раз­мером не более кончика пальца. Только после такой подготовки серьезно настроенный ученик может приступить к применению на практике шести видов йоги.

Чтобы облегчить подготовку и практику, школы Каргьютпа и Ньингмапа видоизменили "Путь, имею­щий форму" и в качестве главенствующей утвердили вместо него практику Махамудры. Однако шесть ви­дов йоги изъять было нельзя, и сейчас мы рассмотрим, что достигается с их помощью.

Прежде всего шесть видов йоги наделяют большей йогической силой, чем Махамудра и подобные ей тантрийские методы, а также сверхобычными спо­собностями быстро преодолевать привязанности, а именно привязанность к эго и привязанность к Дхар­ме. С давних времен Махамудра прописывается как мягко действующее средство от Невежества, а Шесть видов йоги - как сильнодействующее средство. При этом Махамудра не одинаково эффективна для всех йогов, так как некоторые из них, пройдя начальный период развития, сталкиваются с препятствиями, за­трудняющими дальнейший их рост. В таком случае гуру предписывает им обратиться к этим шести ви­дам йоги.

Следует принять во внимание, что эти трактаты о шести видах йоги не намного превосходят учебники для йогов. Служа лишь руководством для начинающих, они не содержат в полном объеме теорию, филосо­фию и практику. Для изучающих эти трактаты д-р Эванс-Вентц дает очень важные разъяснения в своих подробных примечаниях к текстам.

Существуют тибетские комментарии к этим трак­татам. Вероятно, наилучшим из них является ком­ментарий Ран Бьюн Дордже Гармабы Ламджуна Третьего, озаглавленный "Сокровенный смысл тан­тризма", который несколько лет назад я перевел на китайский язык. Следует также упомянуть коммента­рий "О тождественности ума и праны (дыхания)". Учеными ламами школы Сакья был написан трактат, признанный одним из лучших по тибетскому тант­ризму. Он называется "Путь и плоды". Школа Падма-самбхавы дала ценное "Учение о трех йогах". Дзонкапа, основатель Желтой секты, играющей сейчас главенствующую роль в буддизме Тибета, составил два знаменитых комментария по тибетской тантрийской йоге: "Ступени тайного учения" и "Разъяснения скрытого значения". Дзонкапа был великим Бодхисаттвой и великим ученым, однако среди тибетцев нет полной убежденности в том, что он был совер­шенным йогом. Тем не менее эти комментарии вы­соко ценятся и хорошо известны последователям Махаяны.

Йога не-я, или ритуал Чёд, составляющий содержа­ние Книги V, очень популярна в Тибете и Монголии. В некоторых аспектах она дополняет "Шесть видов йоги". Ее утвердила и распространила замечательная женщина-философ и преподаватель йоги, Мачик-лепдон. Именно благодаря этой йоге, основанной на "Маха-праджняпарамита-сутре", она занимает видное место среди тибетских ученых и йогов.

Обучавшись несколько лет в тибетских монасты­рях, я вынес впечатление, что очень немногие ученые и йоги знают в совершенстве теорию и практику "Шести видов йоги". Чтобы освоить даже одну из этих йог, требуются длительная практика и большой опыт. Одна теория недостаточна.

3. МАХАМУДРА И ДЗЭН

Как уже было сказано, йогическая система Махамудры не столь сложна и трудна, как "Шесть видов йоги", и для того, чтобы лучше понять особенности Махамудры, попытаемся сопоставить ее с Дзэн. В своих более простых формах Махамудра и Дзэн под­даются рациональному истолкованию, в то время как шесть видов йоги представляют собой только прак­тику, приводящую к определенным уровням сознания и соответствующим физиологическим состояниям, ко­торым может давать правильную оценку только йог, сам прошедший через эти ступени и запечатлевший достигнутые результаты в своем теле и уме. Мно­гое из этого сложного аспекта тибетского тантризма не поддается рациональному объяснению. Также и тот, кто является только ученым, а не адептом прак­тической йоги, не может до конца понять буддизм, который в сущности является системой практической йоги. Отсюда следует, что буддизм является осно­ванием и средством для достижения Нирваны, то есть Истинной Реальности. Татхата (таковость) - буд­дийский термин, означающий эту неописуемую надмирную реальность. Одной из причин упадка буддиз­ма было, на мой взгляд, пренебрежение тайными практическими учениями йоги, что привело к исчез­новению духовно пробужденных личностей. Среди тхеравадинов в течение столетий не было ни одно­го такого архата, который бы мог дать исчерпыва­ющее объяснение таким чрезвычайно важным аспек­там практического буддизма, как "Восемь главных видов дхьяны" и "Четыре вида не имеющей формы дхьяны", являющихся главными способами медита­ции, которыми отличаются теория и практика буд­дийских ученых и йогов от индуистских. В книгах содержится только неполное общее описание этих ви­дов дхьяны. Только те, кто имеет практический опыт в этой области, могут объяснять их. Нигде не говорит­ся, как восемь главных видов дхьяны влияют на дыха­ние, состояние пульса и секреции. В книгах также нет подробных объяснений различных состояний соз­нания, вызываемых ими. В Абхидхарме и других сут­рах тхеравадинов содержится далеко не полная инфор­мация об этих важнейших видах дхьяны. В буддизме Тхеравады преобладает теория, а не практика, и буд­дизм Махаяны имел бы такой же теоретический ук­лон, если бы не его тантризм и йога. Сущность буд­дизма познается в области, трансцендентной мирско­му сознанию. Большинство буддистов всех школ знакомы только с фрагментами буддийской филосо­фии, и дальше подготовительных высших ступеней буддийской религиозной практики они не поднима­ются.

Учители тибетской йоги утверждают, что на Пути, имеющем форму, о котором говорилось выше, могут подстерегать опасности и что он более труден, чем Путь, не имеющий формы, то есть Махамудра. В наше время среди преданных религии лам предпочте­ние отдается более безопасному и легкому пути - Махамудре, называемому также путем Освобождения, а не шести видам йоги, являющимся Путем, имеющим форму. Изучение и применение на практике Махамудры служат необходимой ступенью подготовки для любого тантрийского йога. Хотя многие тибетцы счи­тают, что великий йог Миларепа достиг Просветления с помощью йогического метода выработки тепла, его житие и его поэтические произведения свидетельству­ют о том, что он применял не только йогу Пути, имеющего форму, но прежде всего практиковал Махамудру.

Распространению буддизма в течение столетий способствовали практические учения Махаяны, относя­щиеся к тантрийский йоге Махамудры и Дзэн, а так­же к школе Чистой Страны. Но так как целью школы Чистой Страны является в основном счастли­вое рождение в Раю Будды, открывающее путь к дальнейшему духовному совершенствованию, осново­полагающее практическое учение буддизма, которое есть практическая Праджняпарамита, можно найти только в Дзэн и в такой тантрийской йоге, как Ма­хамудра. В исторических трудах сообщается, что эти тантрийские школы дали огромное число просвет­ленных личностей. Те, кто действительно стремится к Просветлению (Состоянию Будды), должны, следова­тельно, обратиться к этим учениям школ Махамудры и Дзэн.

Исходя из моего опыта изучения и практического применения Дзэн и тантризма, берусь утверждать, что учение Дзэн и высшие направления тантризма тож­дественны друг другу. Если есть различия - то они чисто внешние, относящиеся к способу и методам изложения в сущности одинаковых учений. Тем не менее следует знать, в чем состоят эти различия и как они возникли. Для этого мы рассмотрим здесь принципы практики и методы Махамудры и Дзэн с точки зрения их развития в лоне Махаяны. Начнем с рассмотрения трех основных положений буддизма в целом.

Первое. Ранняя Тхеравада, или Южный буддизм, учит, что Просветление достигается путем "полного отречения", преодолевания клеша (Клеша -- санскритский термин, происходящий от глагольного корня "клиш" (страдать), в буквальном переводе означает "боль", но здесь он относится к привязанностям к мирском удовольствиям как к "непре­досудительным", так и к "греховным", являющимся причиной страданий людей. Философское учение йоги называет пять видов клеша -- неве­жество, эгоизм, желание, отвращение и жажда существования. В буд­дизме различают десять клеша -- три телесных греха, четыре греха речи и три умственных. Чтобы совершенствоваться духовно, нужно освободиться от этих клеша.), постижения Четы­рех Благородных Истин, уничтожения пяти агрегатов и достижения полной нирваны. Когда исчезает сансара, наступает нирвана.

Второе. Школа Махаяны в раннем периоде отлича­лась от Южного буддизма тем, что придавала перво­степенное значение "преобразованию", а не "отреше­нию". Согласно этому взгляду, нужно не преодолевать клеша, а преобразовывать их в бодхи, и мысль, пройдя через сансару, должна достичь нирваны. Во­семь состояний сознания последовательно преобразу­ются в четыре мудрости. Пять видов чувственного вос­приятия становятся мудростью действий, а ум, шестое сознание, трансмутируется в мудрость бесконечного созерцания, седьмое сознание - в мудрость равенства, а восьмое, алайя, становится Великим Зерцалом Всезнания.

Третье. Махаяна позднего периода проповедовала принцип отождествления и расширения, утверждая, что клеша есть бодхи, сознание - мудрость, а сансара - нирвана. Сознание расширяется до окончательного Просветления. Согласно этому взгляду поздней Махаяны, состояние Будды достигается не путем уничтожения накопленного умом знания, а путем прямого отожде­ствления ограниченного человеческого сознания со всеобъемлющим сознанием Будды. Будда, достигнув Просветления, сказал: "Как это ни странно, но я вижу, что все существа являются Просветленными, Буд­дами". Махамудра и Дзэн основываются на этой ис­тине. В Дзэн есть аналогичный афоризм: "Я и все Будды прошлого, настоящего и будущего дышим че­рез одну ноздрю". Шестой патриарх Дзэн Хуи-Ненг сказал:

Три тела присущи природе Ума,

Сиянием которого освещаются Четыре Праджни,

И можно прямо достичь состояния Будды,

Не отрешаясь от внешнего мира.

Так же учит Сараха в своем трактате "До-ха Ма­хамудра":

Между сансарой и нирваной нет различий.

Все явления и чувства тождественны уму.

Как нет различия между морем и волнами,

Так и нет различий между Буддами и другими чувствующими существами.

Другой великий учитель Махамудры Гармапа сказал:

Хотя чувствующие существа живут в царстве Будды,

Они не могут этого осознать и поэтому блуждают в сансаре.

В Тибете хорошо известна произносимая ежеднев­но молитва:

Я молюсь моему Гуру о том, чтобы я смог осознать,

что мой ум является Дхармакаей,

Что мой ум является Самбхогакаей,

Что мой ум является Нирманакаей.

В Махамудре и Дзэн можно встретить много та­ких сходных изречений, поскольку в их основе ле­жит учение о тождественности сансары и нирваны. Тибетский термин "Сэмс-Сро", означающий "[иссле­довать] природу ума", синонимичный слову "Махамудра" в ее глубинном значении, указывает на то, что система Махамудры является системой тренировки ума. Также последователи Ньингмапа и Каргьютпа практикуют йогу, раскрывающую природу ума. Гуру обучает ученика воспринимать аспект "несуществования" (пустоту) ума как Дхармакаю, его лучезар­ный аспект - как Самбхогакаю, а мыслеобразующую природу ума - как Нирманакаю. Дзэн и Махамудра называют свое учение учением об уме - по-китайски Щин-цун, по-тибетски Сэн-Нао-Ба. Они утверждают, что все философско-религиозные и другие учения можно понять только путем познания истинной природы ума, и тот, кто ее знает, знает все.

В отличие от школы Йогачара, занимающейся чи­сто аналитическим теоретизированием, Дзэн и Махамудра, как и другие тантрийские школы, ставят на первое место практику. В этой связи надо отметить, что хотя школа Йогачара с ее возвышенной филосо­фией дала мало просветленных личностей, те, кто достиг просветления с помощью Дзэн и Махамудры описывают реальность в терминах, принятых в Йогачаре, подтверждая результаты ее анализа. Отсюда сле­дует, что в основе Махамудры и Дзэн лежит учение о познании истинной природы ума с помощью йоги. Различие между этими двумя школами состоит в при­менении этого учения, приведшем к некоторым рас­хождениям в "методах" или "стилях", что в основном объясняется внешними условиями и историей форми­рования обеих школ.

Со времен Бодхидхармы до Хуи-Ненга в китайс­ком Дзэн в основном соблюдалась индийская тра­диция, и он имел много сходства с Махамудрой, которая после введения ее в Тибет из Индии сохрани­лась без изменений. Но когда после Хуи-Ненга про­изошло разделение на школы, стиль и практика ки­тайского Дзэн подверглись большим изменениям, и только школа Цао-Тунг сохраняла в своей форме не­которое сходство с индийской. Такие новшества, введенные в китайский Дзэн впоследствии, как коан, мондо ("Коан" и "мондо" произносят японцы. Это заимствованные из ки­тайского термины: "гон анн" и "вун да". В Китае несколько иная традиция их применения, в отличие от западной. Но автор пользуется здесь японскими терминами и вместо китайского "Чань" употребляет "Дзэн", поскольку на Западе более известны японские термины.), беседа по методу Дзэн, рассказ или стихот­ворение и нанесение ударов ученику учителем ус­ложнили и затруднили понимание этого учения в ос­новном потому, что изложение теории и подробные практические указания считались ненужными. Вместо словесного ответа учитель часто награждал ученика пинком. Несмотря на эффективность и быструю ре­зультативность этого метода, Дзэн, естественно, не мог не вызывать недоумения у посторонних наблюда­телей. Есть краткое меткое определение китайского Дзэн и тибетской Махамудры: "Дзэн - это эзотери­ческая Махамудра, а Махамудра - - это экзотерический Дзэн".

В отличие от Махамудры, поздний Дзэн не дает ученикам "карты" (Могут возразить, что китайский Дзэн также имеет "карты", то есть инструкции, в которых описываются ступени развития на пути к достижению состояния Будды. Такими картами являются изображе­ния пасомых волов, практика "четырех различений" школы Лин-Дзи, "пять позиций короля и приближенных". Но эти инструкции мало­понятны и недостаточны, чтобы служить практическим руководст­вом.). Они должны начинать поиск "впотьмах", полностью полагаясь только на учителя, и затем внезапно достичь озарения. В Махамудре, од­нако, руководство осуществляется шаг за шагом до до­стижения конечной цели, и поэтому Махамудра бли­же к индийской традиции, легче и безопаснее, хотя в отличие от Дзэн озарение на первых ступенях может не быть таким же ярким, сильным и внезапным, и абсолютно иррациональным.

Несомненно, Дзэн наделяет большими способностя­ми и приносит свободу - желанное освобождение, в то время как практика Махамудры сопряжена с опас­ностью в том случае, если ученик привержен только чистому космическому сознанию. На пути к дости­жению состояния Будды слияние с этим сознанием дол­жно быть сведено к Пустоте. В противном случае не может быть истинного Освобождения. В этом состоит коренное отличие буддизма от брахманизма. Осво­бождение достигается, когда сознание освобождается от дуалистического представления о множестве и един­стве. Дзэн постиг это глубокое значение Пустоты (санскр. Шуньята), о чем свидетельствует следующий афоризм: "Все вещи сводятся к одному. К чему сво­дится это одно?"

Распространено ошибочное мнение о том, что Дзэн придает первостепенное значение только Мудрости (Праджня), а не Великому Состраданию (Каруна). Это можно утверждать только в отношении поверхност­ного Дзэн. Полностью просветленный учитель Дзэн является глубоко сострадающей личностью. Также цель Махамудры - просветление, имеющее природу сострадания и природу мудрости. Просветление не может быть односторонним, сводящимся только к поз­нанию. Необходимо совершенное слияние Бесконеч­ной Мудрости и Бесконечного Сострадания. В "Обете Махаяны" есть слова Гармабы, подтверждающие эту мысль:

Когда в момент озарения я вижу изначальный лик ума,

Рождается беспредельное сострадание.

Чем ярче озарение, тем глубже сострадание.

Чем глубже сострадание, тем совершеннее мудрость, постигаемая мной.

Этот безошибочный путь слияния двух в одно

есть высшее осуществление Дхармы.

Такую же мысль выражает следующий коан Дзэн:

"До того как я постиг великое дело (то есть до­стиг Просветления), я чувствовал себя так, как если бы я лишился родителей. После того как я постиг великое дело, я чувствовал себя так, как если бы лишился родителей".

Еще многое можно было бы здесь сказать по это­му поводу, но то, что уже сказано, дает возможность хорошо понять близость тибетского учения Махамудры и китайского учения школы Дзэн.

Наставления Падмы-Карпо (Гарбо) о Махамудре (Великом Символе), содержащиеся в Книге II этого тома, представляют собой общераспространенное из­ложение практики и результатов Махамудры. Более расширенное изложение учения Махамудры о йоге дается в трактате "О видении ума в его обнаженном состоянии", приписываемом основателю тибетского ламаизма Падмасамбхаве, который содержится в Кни­ге II, составляющей часть "Тибетской книги о Вели­ком Освобождении". ("Тhe Тibetan Вооk of the Great Liberation").

4. ЗНАЧЕНИЕ ОБЕИХ СИСТЕМ ЙОГИ С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ ПСИХОЛОГИИ И ФИЗИОЛОГИИ

Западные психологи и физиологи смогут обнару­жить, что опыт индусских, тибетских и даосистских йогов приводит к совершенно новому пониманию психических и физиологических процессов организма человека, происходящих при обычном и сверхнормальном состояниях сознания. Многое из теоретических разделов западной физиологии основано на изучении мертвых тканей на трупах. Научный метод изучения физиологии и психологии живого организма в изме­няющихся условиях - его нервной системы, мозга и внутренних органов - обогатил бы медицинскую на­уку Запада многими важными открытиями, которые ей предстоит сделать. И некоторые методы йоги, в частности тибетской и индийской, несомненно, мо­гут служить таким научным методом.

В подтверждение вышесказанного сошлюсь на опыт моего друга, который, занимаясь йогой в те­чение пяти дней, увидел, что его тело освещается внутри таким ярким светом, что он мог наблюдать за работой мозга, сердца и других органов, и одно­временно у него так обострился слух, что он мог слышать биение сердца и пульс, циркуляцию крови и более тонкие ритмы организма, которые не могут одновременно регистрировать даже самые совершен­ные приборы физиолога. Адепт йоги может проеци­ровать свое сознание в каждый орган и в каждую часть своего тела и исследовать происходящие в них глубинные процессы. Поэтому йога, несомненно, может дать много нового западной психологии и фи­зиологии и, следовательно, заслуживает внимания ученых.

Этот метод исследования психических и физиоло­гических процессов также поможет лучше понять со­стояние, достигаемое с помощью Дзэн, в частности состояние озарения, которое всегда сопровождается необычными психическими и физиологическими из­менениями. С давних времен не в традиции Дзэн да­вать рациональное объяснение этим состояниям. Одна­ко, как я установил, знание тантрийской йоги позво­ляет глубоко проникнуть во все разделы буддизма, от­носящиеся к состоянию просветления, в том числе понять трудные для понимания коаны Дзэн.

Прекрасный перевод и комментарии д-ра Эванса-Вентца, составляющие содержание этого тома, являются одним из самых выдающихся и в некоторых аспектах непревзойденных трудов, написанных для Запада в наше время. В отличие от более широко известных канонических книг, переведенных на тибетский язык с других языков, в основном с санскрита, "Тибетская йога и тайные учения" является исконно тибетским литературным и культурным памятником. Все, кого интересует буддизм, и особенно тот буддизм, кото­рый применяют на практике мудрецы и провидцы Страны Снежных Гор, будут рады встрече с этой книгой и почерпнут из нее много полезного.

Чень-Чи Чан

Профессор-переводчик

Ученая степень профессора-переводчика (тиб. Sgra Bsgyur Mkhan-po, произн. ча гьюр кхан-по) была присуждена проф. Чень-Чи Чану (род. в Китае) его гуру Живым Буддой Конг Ка в монастыре Конг Ка в Мейя Нья (Тибет). Это особая степень или звание, которой был удостоен проф. Чень-Чи Чан за его блестящие переводы буддийских сутр с тибетского на китайский язык. Монастырь Конг Ка принадлежит школе Каргъютпа Миларепы, и не случайно профессор-переводчик сейчас переводит на английский язык сборник поэтических про-изведений Миларепы, называемый "Гур-Бум" ("Сто тысяч песен"), пользуясь поддержкой, оказанной ему фондом Боллингена. -- У. И. Э.-В.

ОБЩЕЕ ВВЕДЕНИЕ

О лучший из рода Бхаратов,-- промолвил он, припав к ногам его гуру -- к ногам Крипы, это­го мудреца, всеми почитаемого,-- прими моего принца Парикшиту и научи его тому, чему ты научил меня

Царь Юдхиштхира "Махапрастханика Нарва" ("Книга о великом путешествии") из "Махабхараты"

1. СОДЕРЖАНИЕ СБОРНИКА И ЕГО ЦЕННОСТЬ

В этот том включены семь различных по содержа­нию, но тесно связанных между собой трактатов, пе­реведенных с тибетского языка. В оригинале четыре из них существуют в рукописной форме, а три отпе­чатаны ксилографическим способом. В большинстве из них изложены эзотерические учения Махаяны (Ве­ликого Пути (Наиболее точное, с нашей точки зрения определение Махаяны дал Атал Бихари Гхош (см. "Тибетская книга мертвых", с. 366²): "Махаяна может означать и, возможно, означает "более великий" или "более вы­сокий путь" (или "путешествие"), а Хинаяна -- "меньший" или "ниж­ний путь" (или "путешествие"). "Я" (?а) в слове "яна" означает "идти", а "яна" -- "то, по которому идут". Западные востоковеды "яна" переводят как "колесница", но "путь" является более правильным переводом".)).

Первые четыре принадлежат школе Каргьютпа и являются точным изложением практической йоги, кото­рую Миларепа, самый прославленный из тибетских йогов, успешно испытывал на практике, живя в уеди­нении среди гималайских снегов. Для современных последователей Миларепы они, как и прежде,-- свет на пути, ведущем к Освобождению. В пятом трактате, дошедшем до нас через старозаветную школу Ньин-гмапа древней нереформированной церкви, в боль­шей степени, чем в каком-нибудь другом из них, проступают черты, по всей вероятности, имеющие источником древнюю религию бон, утвержившуюся задолго до возникновения тибетского буддизма. Шестой рукописный трактат на тибетском языке, занимающий один лист, снимок которого напечатан на с. 436, зна­комит с мантра-йогой и янтра-йогой, общими для всех школ тибетской Махаяны.

Седьмой трактат является кратким изложением уче­ний о Трансцендентной Мудрости, называемых по-ти­бетски S'er-p'yin (произн. шер-чин, санскр. Праджня-парамита), которые составляют главную часть тре­тьего раздела Ганджура - тибетского Канона Север­ного буддизма, являясь ортодоксальной метафизикой для всех школ ламаизма.

Книги I и II представляют особый интерес в исто­рическом плане, так как, являясь по существу нетантрийскими, они служат свидетельством того, что школа Каргьютпа заимствовала некоторые из своих главных доктрин из других индийско-буддийских источников, не относящихся к тантризму, которые принес в Тибет знаменитый основатель школы Ньингмапа Падмасамбхава. Об этом будет сказано подробно во Введениях к этим двум книгам. Но в остальных книгах, кроме Книги VII, главная ритуальная часть в той или иной степени тантрийская. Лежащая в основе всех этих книг философия йоги, объединяющая их в этом сборнике, имеет, как и тантризм, индийское происхождение.

Таким образом, взятые вместе эти семь трактатов, или книг, являются в той или иной мере объединяю­щими и всесторонним изложением самых главных учений Махаяны. Некоторые из них в той форме, как они здесь изложены, еще неизвестны на Западе, не считая нескольких опубликованных отрывков из них. Посему этот труд открывает новые возможности для сравнительного изучения религий, а также для антро­пологии и психологии.

Хотя за последнее время было издано немало книг о религиях Тибета, очень немногие из них представляют нечто большее, чем записки путешественников, ставящих, естественно, в качестве главной цели задачу опи­сать свои путешествия и непременно высказать свое мнение. Научный подход к изучению религии, не ме­нее объективный, чем при исследовании исторических и других вопросов, всегда требует привлечения ориги­нальных текстов. Личный опыт и мнения людей не оди­наковы, как и социальные и нравственные установки у различных поколений, но то, что запечатлено письменно, неподвластно времени. И несомненно, назре­ла острая потребность именно в такой серии тщатель­но выполненных переводов тибетских текстов с под­робнейшими разъяснениями ряда наиболее значитель­ных и высоко почитаемых записанных религиозных учений тибетских гуру и их мистических посвящений.

2. КОММЕНТАРИИ

Чтобы помочь западному читателю понять слож­ную философию тибетских йогов и мистиков, которая все еще так мало понятна за пределами Тибета, были составлены для каждой из семи книг подробнейшие комментарии, включенные в специальные введения и в многочисленные примечания. Главным источником этих комментариев являются разъяснения, сделанные переводчиком редактору и дополненные результатами собственных исследований редактора в области ин­дийской и тибетской йоги, проведенных им, когда уже не было в живых ученого-переводчика, и некому было ответить на вопросы, возникавшие при прос­мотре текстов перед их опубликованием.

3. НЕКОТОРЫЕ НЕВЕРНО ТРАКТУЕМЫЕ УЧЕНИЯ БУДДИЗМА

Много неправильных представлений о буддизме распространено сейчас среди европейцев, и причи­ной тому является поверхностное его изучение. К сожалению, также было много сделано неверных толкова­ний со стороны других критикующих буддизм рели­гий, намеренно или из-за незнания того возвышенно­го трансцендентализма, благодаря которому буддизм является больше философией, чем религией, хотя он есть и то, и другое.

Как философия и наука о жизни буддизм глубже любой философской и научной системы Запада, ибо он охватывает жизнь во всех ее бесчисленных прояв­лениях, включающих великое множество состояний существования - от низших созданий до существ, на­много превзошедших в своей эволюции человека. Иными словами, буддизм рассматривает жизнь как не­раздельное целое, не имеющее ни начала, ни конца.

А. УЧЕНИЕ О ДУШЕ

Буддизм отвергает ошибочный взгляд, свойствен­ный популярному христианству, на то, что душа, не существовавшая до ее проявления в человеческом теле, может продолжать существовать после распада тела во все будущие времена, испытывая вечное блажен­ство или вечные муки. В противовес этому взгляду буддизм утверждает: то, что имеет начало во време­ни, должно иметь и окончание во времени.

Будда учил, что вера в то, что душа (санскр. атма) как извечно индивидуальная, неизменяющаяся и неразрушающаяся духовная сущность бессмертна, ду­ховно порабощает человека и удерживает его в не­прерывном круговороте рождений и смертей, даже если логически будет доказано, что она вечна. До тех пор пока человек не расстанется с этой верой с помощью Правильного Знания, Освобождения невоз­можно достичь. Освобождение, или Нирвана, дости­гается, когда ограниченное человеческое сознание ус­тупает место сверхсознанию.

У подавляющего большинства европейцев и амери­канцев вера в бессмертие, если она есть, почти целиком основана на их наследственной приверженно­сти анимистическому представлению о душе, и, как и следовало ожидать, неприятие буддизмом концеп­ции о вечной неизменной сущности, навеки отде­ленной от всех других сущностей, воспринимается ими как абсолютное отрицание бытийности сознания.

Понимание этой концепции души или не-души (санскр. атма и анатма), наиболее трудной из всех концепций буддийской психологии, можно, вероятно, облегчить с помощью следующего сопоставления.

Человек в семьдесят лет не является тем мальчиком, каким он был в возрасте десяти лет, и этот десятилет­ний мальчик не был тем человеком, каким он дол­жен был стать, дожив до семидесяти лет. Однако их обоих объединяет непрерывность сознания. Подобным образом этот старик не является тем ребенком, каким он станет после перерождения, и все же между ними существует причинная связь, хотя эти личности нетож­дественные. Однако есть различия между двумя пара­ми. Между стариком и мальчиком обычно существу­ет континуум памяти; между родившимся вновь ребен­ком и тем стариком имеет место более или менее полное прекращение континуума памяти в сансарическом (мирском) сознании (кроме особых случаев, связанных с применением йоги в прежней жизни), но не в подсознании, которое в нашем понимании представляет собой микрокосмический аспект макрокосмического (надмирного) сознания (Как Луна отражает только очень небольшую часть солнечного света, так и обычное сознание отражает только очень малую часть подсознания, иначе называемого "бессознательное", которое есть скрытое основание иллюзорного существования человека. И так же лунный свет, обычное человеческое сознание для многих кажется абсолютно реальным и существующим само по себе, так как они не тают его скрытого источника.).

Следовательно,-- как утверждали лама Кази Дава-Самдуп и другие ученые последователи Махаяны, с которыми редактор обсуждал этот вопрос,-- безлич­ный принцип, этот представитель макрокосма в микрокосме, присутствует во всех существованиях, или состояниях обусловленного бытия в сансаре (Существительное "сансара", являющееся транслитерацией с санскри­та, и прилагательное "сансарический", встречающиеся в этой книге, выражают, в зависимости от контекста, различные оттенки главного значения. Буквально "сансара" означает "продолжение странствий" или "непрерывное становление", когда речь идет о круговороте перерож­дений и смертей. Как "существование" или "причинно-обусловленное пребывание" в феноменальном мире сансара противополагается нирва­не, которая находится за пределами обусловленного существования При­роды, на противоположном берегу океана Сансары. "Сансара" иногда здесь также употребляется для обозначения материального космоса, или мира явлений, а под словом "сансарический" следует понимать "мир­ской" или "кармически обусловленный" в отношении к существованию.), но не личное я, то есть душа или мирское сознание. От юности до старости в этом мире от старости до на­ступления смерти в этом мире и далее через посмер­тное состояние до нового рождения в этом мире про­исходит причинно-обусловленный процесс непрерыв­ных трансформаций. Но безличный принцип созна­ния ни в коей мере не следует отождествлять с личностью, представленной именем, телесной фор­мой или сансарическим сознанием. Все три иллю­зорны. Но сам этот принцип не относится к сансаре. Он не создан, не рожден, не имеет формы и нахо­дится за пределами человеческих умозрительных пред­ставлений и определений, и поэтому он трансцендентен времени и пространству, которые имеют только относительное, а не абсолютное существова­ние. Он же не имеет ни начала, ни конца. До тех пор пока не познано истинное состояние и существу­ет жажда сансарических (иллюзорных) чувственных ощущений, сансарический ум продолжает свое суще­ствование в круговороте рождений и смертей. Когда же в результате Великого Пробуждения преодолены невежество и жажда и достигнуто Истинное состоя­ние, сансарический ум, то есть личность, душа, или сознание, воспринимается, подобно времени и прост­ранству, как имеющий лишь относительное, но не абсолютное существование.

Единственная высшая цель всей Дхармы (Учения), как подчеркивал Сам Будда,-- "освобождение ума".

"И поэтому, о ученики, цель Святой Жизни - не милостыня, не честь, не слава, не добродетели Орде­на, не блаженство самадхи, не глубина прозрения, а устойчивое, окончательное освобождение ума. Это и есть, о ученики, цель Святой Жизни. Это ее сердце­вина; это ее смысл (См. *Маджджхима-никая", "Маха-саропама-сутта".).

"Ум" в контексте этого высказывания следует по­нимать как относящийся к микрокосмическому аспекту макрокосма, и это "освобождение ума" означает, как уже отмечалось выше, победу над Невежеством, то есть выход за пределы того, что составляет калейдос­копическое содержание мирского ума (или сознания), который является лишь иллюзорным отражением над-мирного ума (или сознания) или, на языке наших тек­стов, ума в нерожденном, не имеющем формы Ис­тинном Состоянии, которое есть Просветление и Нирвана. В основе причинно-обусловленного конти­нуума сансарического ума лежит, следовательно, надмирный безличный принцип.

Мирской ум выражает себя как жизненный поток пяти иллюзорных скандх, составляющий обусловлен­ное (или сансарическое) существование. Поток жиз­ни уподобляется пламени, питаемому мирским желани­ем. Когда человек прекращает находить удовольствия в чувственном мире, когда он искоренил мирские желания, пламя угасает из-за отсутствия топлива.

На первой ступени Пути, который есть практика йоги, высшей целью мирского ума становится нирва­на. Как путем правильного использования кремния, огнива и трута можно высечь огонь, так и путем правильного использования пяти скандх можно дос­тичь нирваны. У совершенного человека, архата, жизненный поток достиг завершения; он освободился от всех сансарических уз жадности, ненависти, страха, желания и всех мирских устремлений. Он ис­коренил все мирские составляющие, образующие семя кармически обусловленного существования. Пока архат имеет тело, он обладает пятью скандхами, ибо они создают для него сансарический аспект жизни. Во время своей последней смерти он оставляет их нав­сегда, а также входящий в их число его мирской ум (или сознание). Отныне он вкушает Высшую Свобо­ду, обладая только надмирным умом (сознанием), и это есть "освобождение ума".

Следовательно, в этом аспекте буддизм в своей основе является системой практической йоги, и Будда постоянно подчеркивает важность такой йогической дисциплины, которая приводит человека к понима­нию того, что он не тело и не умственные способ­ности, так как они являются просто инструментами, с помощью которых тот, кто правильно ими пользуется, достигает высшего совершенства. Среди многих про­явлений этого совершенства (сиддхи) Будда выделяет сиддхи памяти о прежних существованиях (См. "Лонапхала-вагга" и "Брахмана-вагга" в "Аигуттара-пикая", а также "Тибетская книга мертвых".), выхода за пределы всех состояний обусловленного существо­вания и достижения благодаря этому состояния архата, одержавшего Победу над сансарой с ее многими планами существования, через которые, выражаясь словами мудрецов Махаяны, Победитель может, если пожелает, свободно проходить, как ходит среди гор­ных хребтов живущий на свободе лев, и все время сохранять непрерывность сознания (См. "Самгита-сутта" в "Дигха-никая" или в "Тибетской книге мертвых", а также "Великий йог Тибета Миларепа".). И это образное сравнение означает, что нет мысленно представляемо­го состояния завершения, подобно этому состоянию веч­ного блаженства, что нет мысленно представляемого окончания эволюции, что сам космос извечно подвер­жен перерождению и умиранию, Единый Ум которо­го является Зрителем, Источником и Хранителем.

Б. УЧЕНИЕ О НИРВАНЕ

Отрицая таким образом всякую возможность какого-либо бессмертия личности или души в феноменаль­ном раю или аду, буддизм, однако, в своем учении о нирване проповедует неизмеримо более высокую участь, ожидающую человечество, но, пожалуй, ни­какая другая буддийская доктрина не истолковывалась столь неверно, как эта.

Санскритское слово "нирвана" означает "угаса­ние" или "задувание", подобное угасанию огня или задуванию пламени свечи. Оно также означает "ох­лаждение" или "охлажденный" по отношению к чув­ственному существованию. И европейцы, которые воспринимали только эти экзотерические аспекты значения слова "нирвана", ответственны за распро­страненный сейчас ошибочный взгляд, что нирвана, суммум бонум буддизма, означает полное уничто­жение. На самом деле нирвана означает "угасание" или "охлаждение" Трех Огней Желания, которыми яв­ляются похоть, злая воля и глупость. Когда они "угаса­ют", или "охлаждаются", или, в эзотерическом толко­вании, трансмутируются в целомудрие, доброту и муд­рость, невежество (санскр. авидья) исчезает и рожда­ется Совершенное Знание в Состоянии Будды. Великие буддийские ученые Индии, под чьим руко­водством осуществлялся перевод с санскрита текстов религиозного учения, составляющих теперь тибетские канонические книги Махаяны, знали это скрытое зна­чение термина "нирвана" и перевели это слово на тибетский язык как "беспечальное состояние" (мья-нан-мед).

Для полностью просветленной личности, пробуж­денной от сна невежества, вызванного сансарическим (кармически обусловленным) существованием, наступает при оставлении иллюзорного человеческого тела во время акта, который люди именуют смертью, окончательное Освобождение и происходит разрыв этой последней связи, "сбрасывание" скандх (конеч­ных элементов "становления").

Это действительно есть угасание сансарического существования, Паринирвана Будды. Продукт пассив­ной эволюции, человеческая хризалида, выйдя из коко­на, сотканного из кармических чувственных жела­ний, обретает Свободу и становится Победителем.

В отличие от семитического рая, нирвана, однако, не является окончательным прибежищем бессмертных душ. Она также не является состоянием духовной завер­шенности, абсолютности. Это есть состояние совер­шенного просветления, достигаемое не только после смерти, но здесь, на Земле, во время пребывания в те­лесной форме.

Нирвану невозможно описать, потому что ника­ких определений, исходящих от конечного ума, нельзя приложить к тому, что находится за его пределами.

Если бы два Великих Святых, достигших нирваны, встретились, находясь еще в физическом теле, они могли бы сообщить друг другу языком интуиции, что такое нирвана, но слова были бы совершенно недо­статочны для ее описания даже друг другу, и тем более тому, кто ее не достиг.

Сам Будда говорил о нирване как о "нерожден­ной, несозданной, не имеющей формы", благодаря которой есть прибежище для того, что рождено, соз­дано и имеет форму. Следовательно, эта Цель, о ко­торой учил Гаутама, не означает полное уничтоже­ние, на котором настаивают ее критики, а состояние, настолько трансцендентное и возвышенное, в срав­нении с описываемым в учении о душе, что для неп­росветленного человеческого ума оно есть нечто не­постижимое. Когда человек больше не будет челове­ком, когда он уничтожит пламя низменных желаний и выйдет за пределы личного я, откажется от веры в постоянство эго, или души, преодолеет низменное человеческое состояние, одержав победу над собой и над Миром и уничтожив невежество, тогда Нирвана будет достигнута и понята им (Интересующимся этим вопросом рекомендуем книгу "Тhе Wау of Nirvana" профессора L. dе lа Vallee Poussin, как одну из самых авторитетных работ, рассматриваю­щих многие философские проблемы, возникающие при более под­робном рассмотрении учения о нирване.).

IV. НЕДОСТАТОЧНОСТЬ ЗНАНИЙ О БУДДИЗМЕ

НА ЗАПАДЕ

Эти ошибки в истолковании буддийских концеп­ций неизбежны ввиду недостаточности знания о буд­дизме. Западная наука внимательно изучает буддизм только в течение последних пятидесяти лет. До сих пор нет полного перевода на европейский язык палийского Канона Южного буддизма и тибетского Канона Северного буддизма. А каждый из этих двух канонов по объему во много раз превосходит хрис­тианскую Библию. Хотя Общество по изданию палийских текстов проделало огромнейшую работу по ре­дактированию и изданию на языке пали унифициро­ванных вариантов многих частей Трипитаки, или Трех Разделов, как именуется этот южнобуддийский Канон, сравнительно мало текстов опубликовано в переводах. Также мало сделано европейскими учены­ми для ознакомления Запада с Северным буддизмом. Составленный ими общий обзор тибетского Канона, называемого Ганджур (перевод наставлений), и ком­ментариев к нему, называемых Данджур (Вstan-hgyur) (перевод комментариев), составление указателей к ним и перевод очень немногих частей из них явно недостаточны для этой цели. Потому энциклопедичес­кое богатство тибетского Канона не может быть в полной мере доступно за пределами монастырей Тибета, Монголии, Китая, Маньчжурии и Японии. То же можно сказать о китайском Каноне, называемом Три сокровища (Сан Цан). Именно в этой области, и больше всего с тибетскими текстами, требуется про­вести громадную исследовательскую работу. И пока исследования не будут проведены, рано пытаться де­лать окончательные выводы относительно истории, философии или религии только на основании опуб­ликованных текстов или фрагментарных переводов канонических писаний.

V. РАДОСТНЫЙ ОПТИМИЗМ БУДДИЗМА

Независимо от источников информации на евро­пейских языках, надежных или не заслуживающих до­верия, получено достаточно доказательств, являющихся результатом исследовательской работы ученых-буд­дистов обеих школ о том, что буддизм не только имеет сходство с христианством в области этики, из­ложенной в Нагорной Проповеди, в евангельских притчах и в Десяти Заповедях, но является более уни­версальной религией. Иначе говоря, христианство, как и иудаизм, на котором оно основано, и ислам, являю­щийся ответвлением этих двух религий, ограничивает, по крайней мере в области практического примене­ния, свои этические учения тем, что относит их цели­ком к человеку, в то время как буддизм свой альтру­изм распространяет на всех существ - обитающих в нижних мирах, человеческих и сверхчеловеческих, и желает всем им окончательного освобождения от сансары. Хотя Сам Христос говорил, что даже малая птица не упадет на землю без воли Отца, и полевые лилии выражают славу Отца (Матф. X, 29; VI, 28; Лк. XII, 27, 28.), в христианстве суще­ствует столь характерная для Запада противоречащая логике вера в то, что только человеку даровано бес­смертие. В отличие от Св. Павла, который, выражая эту примитивную точку зрения, считал, что Бог не печется о волах (См. I Кор. IX, 9. В других посланиях св. Павел выражает не столь ограниченный взгляд, приближаясь к буддийскому, как, напри­мер, в Первом послании к Коринфянам, I, 28 и особенно в Посла­нии к Римлянам, VIII, 21--23, где он говорит об освобождении твари (что, впрочем, может относиться только к человеку) и что "вся тварь совокупно стенает и мучится".), буддизм учит, что все чувствующие существа, являются нераздельными частями Целого и что, следовательно, никто не может быть по-настоя­щему счастлив, пока все существа не достигнут Дру­гого Берега.

А. УЧЕНИЕ БУДДЫ ОБ ОСВОБОЖДЕНИИ ВСЕХ СУЩЕСТВ

В этическом учении Будды нет такой нелепицы, как вечный рай для избранных и вечный ад для греш­ников. Когда хоть какое-нибудь существо, даже са­мое низшее, испытывает страдания или еще не осво­бодилось от невежества, создается нота дисгармонии, которая не может не воздействовать на все существа, так как все существа суть Одно, и до тех пор, пока не будут освобождены все, никто не может достичь подлинного Счастья.

Вера в то, что одна часть этого Целого может ис­пытывать вечное блаженство, в то время как другая часть обречена на вечные муки, самые ужасные, ка­кие можно себе представить, буддисту совершенно чужда, так как для него всякое существование в сансаре - на небесах, в преисподней или в других ми­рах - не что иное, как кармическое и поэтому ог­раничено временем. Вселенское учение буддизма, в отличие от семитических религий, проповедует, что все живые существа во всех мирах, в преисподней и на небесах достигнут в конце концов истинной ду­ховной свободы, которая есть состояние нирваны, трансцендентной всем ограниченным и обусловлен­ным состояниям существования в сансаре.

Б. ПУТЬ К ОСВОБОЖДЕНИЮ ВСЕХ СУЩЕСТВ, УКАЗАННЫЙ БУДДОЙ

Как и другие мировые религии, буддизм указыва­ет на несовершенство человеческого существования и проповедует о возможности достижения более высо­кого состояния. Но для буддизма это более высокое состояние, как уже отмечалось выше, находится за пределами Природы, личности и всех феноменальных небес и преисподней. Подобно тому как существа, ды­шащие воздухом, на поверхности планеты находятся на относительно более высоком уровне развития, чем обитающие в воде, есть, согласно учению буддизма, состояния, настолько выше человеческого, насколько человек выше млекопитающих, жизнь которых управ­ляется инстинктами. Превосходящей наивысшее сос­тояние в сансаре, называемое по-тибетски Ог-мин (санскр. Акаништха), является трансцендентная сансаре нирвана.

Есть много людей, учат тибетские гуру, которые настолько сильно привязаны их кармой к земной жизни, что у них не возникает желания жить более возвышенной жизнью. Такие люди подобны рыбам, которые предпочтут оставаться рыбами, даже если им будет предоставлена возможность переселиться из подводного мира в мир высших животных, обитаю­щих на суше, так как они не знают о том, что мо­жет быть состояние выше того, которое им известно. Есть также много людей, которые верят, что они бу­дут вечно счастливы, если на Земле наступит Цар­ствие Небесное, как это должно произойти в про­цессе эволюции. Однако для Просветленного никакое существование в сансаре, даже вечная жизнь без бо­лезней, старости и смерти, не может быть последним и полностью совершенным состоянием.

Исходя из этого утверждения буддизм предписывает человеку не возлагать надежду на мирскую Утопию, а сначала освободиться от кармического закона необ­ходимости и затем, получив право войти в нирвану, принять великий Обет Бодхисаттвы не уходить из сансары до тех пор, пока все существа во всех мирах сансары, в каких бы состояниях они ни находились, высоких или низких, не будут освобождены так, как достиг Освобождения Будда.

Вся красота, все добрые дела, все, что служит ис­коренению скорби и невежества на Земле, должно быть посвящено этому великому делу. Когда Владыки Милосердия установят духовную цивилизацию на Зем­ле и сделают ее Небом, перед Паломниками откро­ется Бесконечный Путь, ведущий в Сердце Вселен­ной. Человек, который уже больше не будет челове­ком, выйдет за пределы природы и, утратив лич­ность, но находясь в состоянии осознанного единства со всеми Просветленными, будет помогать исполнять Законы Высшей Эволюции, для которой нирвана явля­ется только первой ступенью.

Если бы с самого начала контакта Запада с Вос­током Учение Будды было представлено западному миру таким, каким, мы теперь знаем, оно является, ни­когда бы не возникло и не распространилось мнение о том, что буддизм пессимистическая и нигилистичес­кая религия.

В действительности буддизм излучает такой вдох­новляющий альтруизм и непоколебимый оптимизм, что, если в других философских и религиозных сис­темах мира и есть что-нибудь равное этому, превос­ходящего нет ничего. Более того, это наследие заве­щано нам в нашу эпоху одним из наших братьев, сыном человека из царского рода, не претендовав­шим на божественный титул. Он говорил, что не вера и не отсутствие веры в Высшего бога являются не­обходимыми для достижения Освобождения, а усердие в добродетели и целенаправленное духовное совершен­ствование, в которых нас наставляет учение о Восьме­ричном Благородном Пути. И этот путь к прекраще­нию страданий есть:

Правильная вера, правильные устремления,

правильная речь,

Правильные действия, правильный образ жизни,

Правильные усилия, правильное направление мысли, правильное сосредоточение.

Следовательно, Будда учил, что человек является со­здателем и хозяином своей судьбы и, как он будет пользоваться своей жизнью сейчас, такой же будет его будущая жизнь в этом и других состояниях существо­вания. Ту же мысль выразил через шестьсот лет святой апостол Павел: "Что посеет человек, то и пожнет, которая с точки зрения логики и этики должна для со­временных христиан означать то, что она означала для христиан-гностиков и означает для буддистов - новое рождение на Земле, так как там, где посеяно, там дол­жна быть и жатва. Согласно буддизму, человек не был проклят Богом и не является носителем какого-либо первородного греха, кроме своих собственных.

На Земле, как и в университете, где присуждаются различные научные степени, человек продолжает учиться с момента рождения, а затем, после смерти, для него наступают длительные каникулы, и он перехо­дит на более высокую ступень. Это повторяется до тех пор, пока, достигнув высшей ступени, которая есть состояние Будды, он не покинет земные аудитории, готовый исполнить свои обязанности в руководстве и управлении Космосом, духовной сознательной частью которого он, как Просветленный, стал благодаря приобретенному им в процессе эволюции Правиль­ному Знанию.

Многие тексты, включенные в этот том, могут служить комментариями к этой наводящей на размыш­ления главе о радостном оптимизме буддийской рели­гии. В этом плане особенно важна последняя глава на­ставлений - "Десять великих радостей", содержащаяся в Книге I.

VI. МУДРОСТЬ МАХАЯНЫ

Кратко осветив некоторые главные учения буддиз­ма, общие для Северной и Южной школ, мы теперь перейдем к рассмотрению этих учений и соответству­ющих им концепций Махаяны, изложенных в текстах этого тома, уделяя больше внимания их философскому содержанию для правильного понимания читателями.

А. СЕВЕРНЫЙ И ЮЖНЫЙ БУДДИЗМ

Однако нам нет необходимости вникать в слож­ную и все еще нерешенную проблему буддизма Маха­яны, то есть ответить на вопрос, является она философ­ским ответвлением более древнего буддизма, как ут­верждают южные буддисты, или, как считают ее уче­ные толкователи, является точным изложением более возвышенного и в некоторых аспектах эзотерическо­го учения, в которое Будда не мог посвящать учени­ков, пока они не овладеют более простыми экзоте­рическими истинами, точную запись которых пред­ставляет собой палийский Канон. По мнению этих комментаторов, Северный буддизм является лишь до­полнением к учению южных буддистов, подобно тому, как Упанишады являются дополнением к Ведам.

Каким бы ни был ответ на этот спорный вопрос - и в будущем ученым предстоит его решать, -- определенно можно утверждать, что Махаяна создала систе­му для буддизма в целом, логически и философски обосновав ее, наподобие того, что Платон сделал для философии Сократа. Буддизм палийского Канона, рассматриваемый отдельно от учений Махаяны, содержит много непонятных частей и доктрин, настоятель­но требующих разъяснений, которые, как необходимое дополнение к его учениям, Великий Учитель, несом­ненно, должен был дать прежде, чем завещать эти учения миру.

Поскольку все тексты, содержащиеся в этом томе, основаны на религиозных учениях Северного буддиз­ма, мы должны искать в них объяснения малопонят­ным учениям. Делая так, мы не должны забывать, что Северная школа (Махаяна) считает палийский Канон Южной школы полностью ортодоксальным, утверждая в то же время, что этот Канон неполный, так как в нем только упоминаются, но не излагаются более сложные учения Будды. Подобным образом просве­щенные христиане-гностики (которых называли ере­тиками другие христиане, беспрекословно принявшие догматы вселенских соборов), по-видимому, прини­мали книги, которые сейчас составляют канонический Новый Завет, заявляя в то же время, что кроме них су­ществуют христианские эзотерические писания, кото­рые также истинны и имеют большую ценность. И здесь снова можно задать вопрос: "Кто же еретики?"

Эта проблема все еще не решена, по крайней мере для тех многих, кто не исповедует официальное христианство, и можно немало сказать в защиту за­явления гностиков о том, что их религия есть эзотери­ческое христианство, которое неоднократно отверга­лось соборами западной церкви1. Махаяна как гности­ческая церковь буддизма также может считаться еретической или ортодоксальной в зависимости от того, откуда исходят эти суждения - от Южной или Север­ной школы.

Б. ОБ УМЕ И МАЙЕ

По мнению самых авторитетных толкователей и ком­ментаторов учений Махаяны (Северного буддизма) - Ашвагхоши (I в. н. э.), Нагарджуны (II--III вв.), Асанги и Васубандху (V в.) и затем Сюань-Цана (VII в.), Ум (или Сознание) - единственная реальность. Хотя Солнце одно, у него множество лучей. Также Ум, хотя Он один, Он проявляет себя в виде множества умов. Макрокосм неотделим от микрокосмов. Ни это Одно, ни Множество не могут существовать отдель­но друг от друга. Эго, или душа, как индивидуализи­рованный, личностный аспект микрокосмического ума (или сознания), иллюзорно. Оно - непросветлен­ный, духовно непробужденный наблюдатель явлений, иллюзорный личностный характер которого обуслов­лен его чувством отделенности и бесконечным пото­ком чувственных впечатлений, получаемых им от контакта с формами и внешним миром. Таким обра­зом, явления обусловливают относительное существова­ние эго, как и мира, который ошибочно восприни­мается эго как внешний и отдельный от него. Ины­ми словами, эго и мир не имеют абсолютного, или истинного, существования, а только относительное. Поэтому эго, или душа, не более реально, чем отра­жение луны в воде. Это составленная из явлений тень, отбрасываемая Реальностью, воспринимаемая непросветленным микрокосмическим умом как нечто постоянное и самосущее.

Порождающий мысли ум в его непросветленном состоянии, окутанный густой пеленой, сотканной из явлений, не может проникнуть сквозь иллюзию сансары за пределы этой пелены и увидеть сверкающее Солнце Реальности. Он принимает следствия за причины, феномены - за ноумены. На самом деле этот мираж, кажущийся сущностью и реальностью, не имеет собственного существования. Это и есть учение об Иллюзии (санскр. майя), занимающее такое важ­ное место в философии Махаяны и во всех текстах этого тома.

Применительно к физике учение о майе означает, что материя, хотя и кажется субстанцией, существует, как уже подозревает наша наука, как явления, как ма­нифестация изначальной энергии, образующей элект­рон, первоисточник которого - Ум. Следовательно, материя является порождением мысли. Атомы, из кото­рых она состоит, и находящиеся в них электроны, ре­альны не больше каких-либо других явлений, так как материя, как и все явления, иллюзорны. Сансара, или внешний мир, есть психофизическая составляющая ума. Материя, как мы ее понимаем, есть кристаллизация энергии ума и, следовательно, продукт мысли (Из того, что пишет сэр Джеймс Джине в книге "Новые горизонты науки" (Тhe New Background of Science Cambridge, 1933, р. 283, 284, 297, 298), можно заключить, что запад­ная наука сейчас приходит к такому же пониманию реальности (пусть лаже в качестве рабочей гипотезы), которое было достигнуто много веков назад махаянистами и другими жившими прежде них индий­скими мудрецами. Говоря о последних достижениях физики, он отме­чает, что "мы не наблюдали такого соединения сознания с материей, когда происходит полное исчезновение материи, по крайней мере того вида, из которого, согласно представлениям старой физики, был создан мир". Затем, говоря о современной науки, он добавляет: "...она проникла в самую далекую область, и было обнаружено, что многое, а возможно, и все, что не относится к сознанию, не существует, и ничего нового не возникает там, где нет связи с сознанием". И затем он продолжает: "Наше представление о природе перед тем, как мы начали стягивать с себя наши человеческие очки, был океан механиз­мов, окружающий нас со всех сторон. Постепенно освобождаясь от очков, мы убеждались в несостоятельности механистических теорий, все больше отдавая предпочтение психологическим. Хотя наша чело­веческая природа не позволяет нам освободиться полностью от очков, мы можем, однако, догадываться, что, если бы это произошло, было бы познано, что существует только ум, а материя и механизмы не­реальны".).

Адепт йоги, полностью освободившийся и отстранившийся от чело­веческих очков, постиг с помощью йоги единое, давно осознав, что только ум царствует над всем.

В. О НЕПОСТОЯНСТВЕ

В буддизме получило развитие учение о непостоян­стве вещей, в котором подчеркивается, что одно явле­ние возникает на мгновение и уступает место друго­му так же, как одна мысль порождает другую. Как мы не можем уследить за превращением сметаны в мас­ло, мы так же не можем воспринимать непрерывное изменение всех сложных вещей. Самые плотные со­стояния материи, как и самые разреженные невидимые газы никогда не остаются такими же, какими были мгновение назад. Также тело человека, как и все предметы, пронизывает жизненная сила в виде непре­рывного пульсирующего потока, психофизического по своей природе, производящего непрерывные струк­турные изменения. Также непостоянно эго, или душа, так как его относительное существование представляет собой бесконечный ряд чувственных впечатлений, возникающих на мгновение и тут же исчезающих, то есть просто поток непрерывных трансформаций.

Г. КОСМОС КАК МЫСЛЬ

Рябь и волны на поверхности непрерывно текуще­го потока ощущений, создаваемые ветром мысли, исходящей из умов микрокосмов, есть индивидуали­зированные мысли, которые появляются в вид